— А с вами она была откровенна?
— При жизни журналистам удалось узнать только то, о чем она говорила с удовольствием — о своих графских корнях. Семейная легенда о проклятии рода в седьмом колене, последним звеном которого она являлась, записана из ее уст. Мне кажется, что наиболее близким ей по духу предком был поэт Василий Капнист, незаконнорожденный сын той самой Сальмы-турчанки, из-за смерти которой проклятие на род и было послано.
Интересуясь ее судьбой, я стал въедлив к фактам. Например, в титрах «Руслана и Людмилы» заметил, что ее фамилия длиннее — Сирко-Капнист. В тот период она носила двойную фамилию, подчеркивая, что гордится своими корнями со стороны матери. Мало кто знает, что Мария Капнист тайно снялась даже в Голливуде. В 1994 году вышел фильм «Темные воды», но об этой картине актриса здесь не рассказывала никому, как будто бы боялась или носила в себе тревогу тех прошлых лет, когда за «связь с иностранцами» могли снова посадить. В той ленте, кстати, она играла монахиню.
— Как к вам попали ее документы?
— После смерти Марии Ростиславовны ко мне обратилась ее дочь Рада. В ее свидетельстве о рождении было записано, что она родилась в Красноярском крае. Получалась нестыковка с тем, что перед смертью ей поведала мама. Мало того, в Украине Капнист не числилась в списках репрессированных и реабилитированных. Что само по себе естественно. Ее забрали в Батуми. Арестовали по доносу НКВД Аджарской республики, а судили в РСФСР. Мне удалось докопаться до истины. Так сложилось, что из Саратовского театра я был отозван в армию. Мое руководство так переживало и ходатайствовало, что, видно, перестаралось. Меня направили служить в аппарат МВД. Там я и узнал, как и чем могу помочь Раде. Доступ к архивным документам получил только в 1995 году. Тогда мы все за голову схватились. Оказалось, что она была судима условно еще с тридцать седьмого года.
— За что посадили актрису?
— Не актрису, а работника Батумского горсовета. В 41-м Мария Капнист работала бухгалтером. В двадцать лет она закончила Киевский финансово-экономический техникум. Позже действительно поступила в студию Юрьева при театре имени Пушкина, но не закончила. Помешали политические события тех лет. Убийство Кирова спровоцировало гонение на молодежь, которая его горячо поддерживала. Видимо, Капнист бежала от репрессий. Но почему в Батуми — для меня загадка. И что после освобождения вновь потянуло в этот недобрый для нее город, тоже неясно. В ее архиве сохранилась фотография Батуми, но уже восьмидесятых годов: она стоит в обнимку с местным жителем. А в ее деле сохранилась записка наркому, написанная из камеры сразу после ареста. Обращение не совсем в деловом стиле, словно они были знакомы.
Осуждена Капнист по статье 58-1 а «шпионаж в пользу иностранных разведок во время войны». В деле же о характере преступления значится: «подозрение в шпионских связях». Имя «Мариетта» перечеркнуто, написано «Мария». Ее заставили письменно отказаться от настоящего имени, аргументируя тем, что «Мариетта» — театральный псевдоним. В графе «национальность» свои сложности. Там отмечено: «русская, по паспорту итальянка». В графе «сословие» — «служащая», через запятую «из графской семьи». Думаю, что этих анкетных данных в те годы было достаточно, чтобы состряпать такого рода статью. Кроме того, было известно, что мать Капнист, Анастасия Дмитриевна, работает переводчицей у профессора Сергея Демьяновича Корейша, владеет восьмью языками. Легко предположить слаженную работу семейной шпионской династии. За все это особое совещание постановило без суда и следствия восемь лет лагерей.