- Вы сказали, что я скоро увижу отца. Вы обещали.

- Скоро. - Казалось, он обдумывает это слово. - А как долго это «скоро» может длиться, Зоя Алексеевна? Сколько дней, недель, месяцев?

Она расплакалась. Безнадежно. У этого человека нет сердца.

- А может, «скоро» - это уже сейчас?

Она подняла глаза: легкая улыбка тронула его губы.

- Возвращайтесь домой. Я не уверен, кто там окажется первым - вы или ваш отец.

Всю дорогу домой Зоя бежала. Когда она ворвалась в квартиру, отец был уже дома. Она узнала летний пиджак, в котором его арестовали, скорее, чем узнала его самого. Три года в лагерях превратили его в глубокого старика. Отцу было всего 56, а выглядел он на все 70. Лицо избороздили глубокие морщины, он был чудовищно худ. Когда она вошла в комнату, он стоял, держа руки за спиной, словно заключенный на лагерной поверке.

- Папочка!

Она бросилась к нему и обняла, покрывая лицо поцелуями. У обоих по щекам текли слезы.

- Моя маленькая Зоя, - прошептал он, прижимаясь лицом к ее волосам.

Она почувствовала, как его руки обняли ее, но стоило ей на мгновение отстраниться, он тут же отдернул их и спрятал за спину.

- Папочка! - воскликнула она. - С тюрьмой покончено. Тебе больше не надо держать руки за спиной. Ты дома.

Он горько улыбнулся:

- Я не знаю, как показать тебе…

- Показать мне что? - не поняла она. Помедлив, он убрал из-за спины руки и протянул их вперед. На руках оставались лишь обрубки больших пальцев. Других пальцев не было.