, «Дочь адмирала»

Генри велел шоферу остановиться, не доезжая нескольких метров до аэровокзала. Боря поцеловал Викторию, шепнув ей что-то на ухо. Она кивнула. Генри сделал ему знак, и они оба вышли из машины, чтобы Виктория и ее мать могли попрощаться без посторонних.

ВИКТОРИЯ

На прощанье мы поцеловались, и мамуля расплакалась.

- Почему, мамуля? Почему? Всего три месяца, и я вернусь.

- Знаю, - сказала она, - но это так далеко.

Я снова поцеловала ее.

- Не глупи. Представь, что я на съемках в Молдавии или где-нибудь еще, какая разница?

Кивнув, она вытерла слезы.

- Я все понимаю, но не могу забыть тех лет, когда мы были в разлуке. Поэтому мне так тяжко остаться без тебя хоть на минуту.

Генри махнул нам рукой. Мы снова поцеловались.

- Я люблю тебя больше всех на свете, - шепнула я, прижавшись губами к ее щеке, и вышла из машины.

Генри снял с плеча фотокамеру и передал ее мне. Наверно, хотел, чтобы я выглядела как американская туристка. В парике и в огромных черных очках я чувствовала себя полной идиоткой, но зато Генри был явно доволен.

Конечно же, мы приехали слишком рано для девятичасового рейса, но я уже не задавала никаких вопросов. Генри встал в очередь на регистрацию, в столь ранний час совсем короткую, и сразу после регистрации потащил меня к турникету. Все время, пока мы там стояли, он не переставал озираться по сторонам. Я решила, что в конечном итоге он свернет себе шею.

365