«Борис знал, как строить отношения с людьми. Он мог найти общий язык с кем угодно».
Я почти уверен, что именно этими качествами – пробойной силой – а вовсе не научными талантами и объяснялись симпатии институтского начальства к Березовскому.
Вопреки его нынешним уверениям, Борис Абрамович никогда не был аскетом. Тяга к красивой, роскошной жизни преследовала его с самого детства, однако на зарплату научного сотрудника особо не разгуляешься.
Тот же Денисов поведал мне, как Березовский, от безденежья, скупал мешками гречневую крупу и экономил буквально на всем. Он даже из дома на работу предпочитал ездить более длинной и неудобной дорогой, лишь бы платить за проезд не гривенник, а пятак.
И все равно – денег вечно ему не хватало; регулярно он брал взаймы у своих сослуживцев – от получки до получки – а чтобы отдать, перехватывал у других; к началу 1980-х в ИПУ трудно было найти человека, у которого Березовский не стрельнул хотя бы трешку. Он занимал даже у своих кураторов из КГБ; одному из них Борис Абрамович до сих пор, лет эдак двадцать, должен пять рублей.
Вот и приходилось ловчить, подрабатывать мелкими спекуляциями. Через знакомых продавцов Березовский скупал в столичных магазинах мелкие партии дефицита, а потом перепродавал, но уже дороже.
Время от времени кое-какой товар подбрасывал папа одного его приятеля, возглавлявший Роспотребсоюз – организацию, более чем могущественную, управлявшую всей потребкооперацией на российских просторах. (Очевидцы описывают, например, какие-то меховые шапки, которые Борис Абрамович на паях с этим другом очень удачно загоняли втридорога.)
Но все-таки главной его золотоносной жилой были автозапчасти для «Жигулей»: самая твердая советская валюта. Купить в те годы запчасти – двери, бампера, лобовые стекла – было сродни подвигу. У Бориса Абрамовича же в тот период образовались уже бесценные знакомства на Волжском автозаводе, «ВАЗе».
Нужным людям и начальству он доставал (забытое нынче словечко из советского лексикона!) вожделенные запчасти по госцене, всем прочим – с переплатой.
32