Да, каждый из этих людей без зазрения совести готов был поджечь храм Артемиды; только Березовский, по примеру Герострата, дабы обрести бессмертную славу; а Абрамович – чтоб получить страховку или подряд на восстановительные работы.

Не в пример старшему другу, Абрамович совершенно был лишен нездорового тщеславия; точнее, не так – его тщеславие выражалось совсем в другом. Абрамович очень хотел стать богатым.

Если бы перед ними обоими стояла дилемма – миллиард долларов или кресло в Кремле, – ни минуты не колеблясь, Абрамович выбрал бы миллиард. А Березовский – кресло.

В этом и заключалось их отличие в стратегических подходах и взглядах на жизнь. Один верил, что истинная сила – это власть, другой – что деньги; будут деньги – все остальное приложится.

Продолжая уже как-то использованную мной аналогию с модельным рядом «АвтоВАЗа», можно сказать, что Абрамович по сравнению с Березовским представлял собой машину совершенно нового поколения.

Если Борис Абрамович был «копейкой», то Роман Аркадьевич – уже «шестеркой». Причем, как в прямом, так и в переносном смысле.

Поначалу, когда скромный юноша из холодной Ухты, только-только приближался еще к кремлевскому холму, он согласен был терпеть любые унижения, лишь бы закрепиться на этой высоте окончательно.

Первые несколько лет Березовский просто нарадоваться не мог на своего подмастерья: тот беспрекословно выполнял любые команды и приказания старшего товарища, ни словом, ни взглядом не позволяя себе выказать даже малейшего своенравия.

Практически все, кто видели его тогда, единодушно сходятся во мнении, что Абрамович выполнял при Березовском роль верного оруженосца, вроде Санчо Пансо. Он одновременно был денщиком, порученцем, личным секретарем, младшим братом и заботливой матерью.

391