Михаил Козаков «Крушение империи»

- Была на Шпалерной, - весело усмехнулся Токарев. - Ожидала веревки или пятнадцать браслетов на ноги в Сибирь. А теперь, сами видите, - гуляем!

Ласковая хитринка светилась в светлоголубых глазах его нового знакомого.

«Вот ты каков… - приветливо говорили глаза. - Балагур, значит?»

Большой день был сегодня в ПК: собрались послушать первый доклад о «текущем моменте» - пришли слушать Молотова.

В черном пиджаке поверх светлой косоворотки, застегнутой у шеи на две крупные пуговицы с широкими дырочками, заложив руки за спину, он, что-то обдумывая, ходил в конце комнаты, дожидаясь-открытия заседания.

Но начать собрание было не так-то легко: ежеминутно открывалась дверь, и членов комитета теребили, обступая со всех сторон, вновь прибывшие люди. Вопросов к ПК и предложений было бесчисленное множество.

Пришел балтиец-подпольщик. Высокая флотская фуражка сдвинута была набекрень, волосы растрепанными колечками опустились на выпуклый запотевший лоб, широкая бровь нервно вздрагивала, искрившиеся глаза искали кого-то. Они быстро пробегали по лицам и фигурам наполнивших комнату людей.

Вот они нашли того, кого надо было:

- Лев Михайлович!.. Лев Михайлович, можно вас на минутку?

Балтиец, протиснувшись в дальний угол комнаты и сняв фуражку, крепко и долго пожимал протянутую ему Львом Михайловичем руку.

- Привет дорогим балтийцам… Браво морякам!

Это был Михайлов-Политикус - хозяин помещения. Он ведал статистикой Биржи, и не раз в его чердачной комнате собирались нелегально питерские большевики. И теперь, в первые дни легального существования ПК, он председательствовал в его заседаниях.