Михаил Козаков «Крушение империи»

- Вы мне поможете их достать!

- Вы уверены в этом?

- Вам придется доказать, что я не ошибаюсь в вас!

- Я не смею ослушаться вас, но… если все-таки все лошади в разгоне?

- Вы говорите со мной как почтосодержатель… казенно!

- Я внук и племянник почтосодержателя! - шутил Федя.

- Вот поэтому я вас и прошу, только поэтому! - смеялась и щурила она глаза.

- Я думал о себе лучше.

- Напрасно!.. А вы-то надолго сюда? Вы ведь в Киеве учитесь, почему вы здесь? - заинтересовалась Людмила Петровна.

Он должен был объяснить ей истинную, печальную причину своего неурочного приезда сюда, но решил скрыть ее.

Ему казалось, что, узнав о постигшем его несчастье, Людмила Петровна, естественно, изменит весь тон, в каком шел у них разговор: тон короткой шутки, интригующих намеков, необнаруженных, скрытых воспоминаний о том, что стало теперь в их жизни интимным и: грешным; и что поведай он, Федя, сейчас о другом событии в своей жизни - очень грустном и тоже интимном, - и Людмила Петровна, как всякий бы человек на ее месте, начнет выражать соболезнование, смутится, пожалеет о своей непринужденности, веселости, а возвращаться к этому тону их разговора будет уже неловко.

И Федя, подавив в себе вздох при мысли о свежей могиле отца, отвечал:

- Очевидно, - судьба, что я здесь!

- Так же, как и то, что я приехала, - сказала Людмила Петровна.

- Правда?! - воскликнул Федя обрадованно: он увидел небо отверстым!

- Я совсем не ждала этой встречи… - задумчиво сказала Людмила Петровна, пододвигая себе кресло и садясь в него. - Как странно!