Александр Пыжиков «Рождение сверхдержавы»

селе как раз и заключалась в превращении крестьян в сельских рабочих, обрабатывавших обобществленные земельные фонды. В работе К. Мяло «Оборванная нить» показано, что катаклизмы, произошедшие в деревне на грани 20—30-х годов не были только экономической или политической акцией. По существу, это было столкновение двух цивилизаций, принципиально несовместимых по духу: «Любой анализ судеб русского крестьянства в эту пору останется неполным, если забыть о том заряде ненависти, который уже в начале 20-х годов был обрушен на традиционно деревенский уклад жизни, — хозяйствование, чувствование и мышление, быт. Кажется, что даже сам вид этих бород, лаптей, поясков и крестов — видимых знаков «темноты» и «бескультурья» — вызывал вспышки отвращения, острые и неконтролируемые, как это бывает при резко выраженной «психологической несовместимости» «198». Это одна из причин, по которой на протяжении всего советского периода сельское хозяйство оставалось донором в развитии остальных сфер экономики, прежде всего тяжелой индустрии. Лишним подтверждением этого являются послевоенные годы в истории советской деревни.

Колоссальные военные потери, особенно среди мужского населения, не могли не сказаться на развитии сельского хозяйства в первые годы после войны. Если в 1940 г. соотношение мужчин и женщин в колхозах было примерно 1:1,1, то в 1945 г. 1:2,7 «199». Выполнение женщинами тяжелых полевых работ стало обычным явлением. С учетом возвратившихся по демобилизации население колхозов в целом по стране за годы войны сократилось на 15%, а число трудоспособных на 32,5% «200». По сообщению Чрезвычайной государственной комиссии «О злодеяниях немецко-фашистских захватчиков»