Александр Пыжиков «Рождение сверхдержавы»

телефону, в котором он спросил ее о письме некоего Надирашвили, искавшего выход на Жукова или Ворошилова и имевшего некие компрометирующие материалы на Берию «476». Светлана обращает внимание и на то, что, несмотря на тяжелое состояние отца, высшие чины охраны не предпринимали ничего для оказания помощи Сталину, хотя еще до прихода врачей диагноз («удар») ему поставила даже подавальщица Мотя Бутузова «477». Светлана Сталина утверждает, что некоторой информацией об участии отдельных членов руководства в устранении отца располагал ее брат Василий, который попытался поделиться своими идеями на этот счет с зарубежными корреспондентами и был именно за это арестован «478».

Материалы истории болезни Сталина показывают, что в этот критический момент был почему-то изменен традиционный (и проходивший всегда под неусыпным надзором МГБ) порядок лечения главы государства. Особую и до конца не проясненную роль в эти дни сыграл вскоре бесследно пропавший ближайший подручный Берии — Хрусталев. Некоторое недоумение с точки зрения практической целесообразности вызывает установление Бюро Президиума ЦК КПСС «постоянного дежурства у т. Сталина членов бюро Президиума ЦК» «479».

На прямой вопрос Ф. Чуева о возможности отравления Сталина во. время последней встречи с ним членов Политбюро за столом, Молотов позже отвечал: «Могло быть» «480». Более того, размышляя о первых месяцах после смерти Сталина, Молотов вспоминал о том, что Берия «на трибуне Мавзолея 1 мая 1953 г. делал такие намеки…», говоря: «Я всех вас спас» «481».

Наконец, в последний день жизни Сталина