- Какой?

Старушка указала на церковь.

- Церковь?

- Да, церковь. Но церковь - это форма. Или, как сейчас говорят, инструмент. А суть - она в другом. И настолько проста, что должна быть видна всем. Она лежит на поверхности. На твоих же ладонях.

Пал Палыч смотрел на свои ладони и понимал, что она, действительно, где-то рядом. Что еще немножко - и он сможет постичь смысл слов, сказанных старушкой, но какая-то неведомая сила властно уводила его в сторону.

- Не мучайся, не надо. Ты к этому уже пришел. Пришел, но забыл. Такое бывает, - возможно, своими словами она хотела придать уверенности Пал Палычу.

- А вы мне можете помочь?

- Не могу. Иначе бы это потеряло всякий смысл. Мы так устроены: либо рано или поздно к этому приходим сами, либо не приходим никогда.

Пал Палыч бережно помог старушке подняться с ее хрупкого стульчика.

- А ты все-таки добрый человек. Пока ко мне шел, уже успел меня пожалеть. Денег мне этих своих хотел надавать. Подумал, что я здесь на паперти побираюсь. А я на самом деле очень счастливая. Я тут живу совсем недалеко, а сюда прихожу с Богом поговорить. И если очень захотеть, то это совсем нетрудно. Он ведь в каждом из нас.

- Переезжайте ко мне. Насовсем. У меня там тоже есть церковь. Совсем рядом.

- Да я не одинокая, - улыбнулась старушка. - У меня сыновья и трое внуков. И правнуки есть. Видишь, опять меня пожалел. А это ведь мне бы в пору тебя пожалеть. Над тобою, вон, во весь рост дьявол завис.

- Я его знаю, - спокойно ответил Пал Палыч.

- Тот, о ком ты говоришь, ему служит, - поправила его старушка. - И не думай, что там, наверху, будет битва за тебя. Бороться за свою душу каждый должен сам. Видно, так угодно Богу. Но одну сущность ты уже в себе одолел: для них всего страшнее, когда их не боятся. Ничто так не порождает грех, как страх, который в нас самих.

Старушка сложила стульчик и повесила на руку.

- Спасибо. Знаю, что хочешь, но не провожай меня.