«Господи, только бы не прогнали! Когда я еще к нему попаду?» - ощутив в глубинах своей феминистской души панический ужас, с пеленой во взоре подумала госпожа Касперчак, в девичестве Зусман.

- Феликс, - откуда-то из дальней комнаты раздался голос Фомы Фомича, - не дави страждущему на психику. Мало ли какие могут быть причины? Может, пробки.

- Да, - едва проблеяла Эльвира, - они, проклятые.

- И не держи клиента за порогом, - бодро верещал невидимый Фома Фомич. - Проходите, девушка.

- Это он мне? - машинально ткнув себя пальцем в грудь, удивленно спросила медбрата вконец растерянная Эльвира Тарасовна.

- Вам-вам. Милости прошу. Только верхнюю одежду придется снять. Не положено.

Фома Фомич встретил госпожу Касперчак милой, излучавшей благое настроение улыбкой:

- Ну-с, красавица вы наша, какой такой недуг мешает наслаждаться нам всяческими там прелестями жизни? Давайте-ка посмотрим на него, а затем изгоним негодяя прочь из нашего, увы, бренного тела. А вы меж тем, голубушка, присядьте пока вон в то мягонькое уютненькое креслице. Как говорит один мой замечательный товарищ: «В ногах правды нет». И ведь прав, сволочь, прав.

Подойдя вплотную к уже сидевшей в мягеньком креслице Эльвире Тарасовне, тяжелым свинцовым взглядом неотвратимо посмотрел ей в глаза:

- Итак, мамочка, что же нас беспокоит?

- Ой, Фома Фомич, даже не знаю, как вам сказать… - госпожа Касперчак пребывала в полной растерянности. Да еще этот гнетущий взгляд Фомы Фомича… - Так, вроде ничего не болит, но вот как-то постоянно ощущаю, знаете, общее томление… Думаю, души, наверное…