«Врачеватель 2. Трагедия абсурда»

Он сделал было шаг, но в самую последнюю секунду будто замер в полушаге. Как будто бы завис, а значит, не сказал что-то такое, что надо было бы еще сказать. Он недоговорил и потому остановился.

- Я недоговорил. Я не сказал тебе, что девочка скромна. Я не сказал тебе, что у ребенка словно магнит притягивающая к себе харизма. Она общительна и далеко не одинока. Ровесники ее боготворят. Ее боготворят и те, кто старше. И эта девочка по-детски счастлива. Она - сама гармония, и не влюбиться в эту девочку нельзя, настолько ее взгляд дает понять нам, что этот противоречивый мир способен сосуществовать лишь с гаммой радуги после дождя. Однако я тебе, Людмила, не сказал о главном - я имени ребенка не назвал. Одну зовут Катюша, но она - Екатерина. Иную, в ласках и в любви, мы можем величать Любашей. Но только ведь Любаша - есть Любовь. Но и у девочки имеется ее неполное, в умах обласканное имя: она зовется - Власть. Лихая, необузданная и преград не ведающая жажда этой власти. А это ее полное, пока еще не до конца обласканное имя. Но думаю, что скоро приласкают. Востребованность велика. Тебя вот взять, к примеру: в глубинах твоей личностной природы всегда жила и червоточила в тебе неумирающая жажда этой власти, способная скалу бесстрастно превратить в равнину. С такой твоей готовностью к развитию неординарной девочке войти в тебя и завладеть тобою полностью особо не составило труда. К тому же ты сама, Людмила, не просто этого хотела - ты жаждала. Ты жаждала, как жаждет путник, что упал перед колодцем на песок, когда обрел оазис после долгих странствий по пустыне. Ты жаждешь власти, как воды. Власть для тебя - живительная влага. И этим ты сейчас живешь. И знаю: этим будешь жить и дальше. Ну, еще бы: такая притягательная сладость. Ведь слаще пряника на этом свете не бывает.

Вдова уже не плакала. Вдова смотрела на охотника глазами, мятежный блеск которых не описал бы гений Леонардо. Такого взгляда я не видел никогда. Воображенье сумасшедшего со стажем не в состоянии нарисовать и сотой доли того, что ураганом в океане взметало сонмы волн бушующих страстей внутри ловящей воздух необузданной природы гражданки Неказистой. Она была как смерч. Но странный смерч, смерч без движения. Вдова как будто бы застыла. Действительно, как львица… перед решающим броском.

- Теперь же скромная общительная девочка живет в тебе, - в противовес кипящему котлу страстей вдовы, с убийственной невозмутимостью продолжил монолог охотник. - И от тебя теперь она неотделима. Ты будто ей беременна. Она и есть твое творение, а ты - ее, но в большей степени. Вот потому ты здесь. Однако же не пожелай ты этого сама, Людмила, девочка б тебя не одолела. Но ты сегодня здесь. И хорошо, что нас с тобою разделяет яма. Капкан для хищников, он - словно Рубикон.

175

Система Orphus

«Врачеватель 2. Трагедия абсурда»