Анатолий Рыбаков «Выстрел»

- Ларе бойкот на семь дней, - предложила Зина.

- А Генке?

- Мне за что? - поразился Генка.

- Читаешь чужие дневники.

- Нет, погоди, - заволновался Генка, - нельзя, знаешь, так, за здорово живешь… "Что Генке?" В чем мое преступление?

- Повторяю: читаешь чужие дневники.

- Но ведь мне его дали, сказали: посмотри для стенгазеты. Я не знал, что его украли. Думал: Зоя всем дает читать свои стихи, дала Ларе, Лара дала мне.

- Прежде чем выносить стихи на обсуждение, ты должен был спросить разрешения у Зои: это ее собственный, личный дневник.

- Что значит личный? - возразил Генка. - А если бы там было написано, что Зоя знает о каком-то преступлении, то и тогда я должен молча вернуть ей дневник, и все? Нет, я это понимаю по-другому.

- Демагогия! - рассердился Миша. - Стихи плохие, но ничего преступного в них нет. А вот выкрасть из чужой клетки - преступление. Вынести их на учком - способствовать преступлению.

- Но ведь я не знал, что их выкрали! - закричал несчастный Генка. - Я хотел как лучше. Должны мы бороться с мещанством или нет?

- Генка совершил ошибку, поступил неэтично, но все же его не за что наказывать, - сказала Зина Круглова.

Обращаясь к Зое, Яша Полонский продекламировал

Милая, кроткая, нежная,

Вся воплощенье мечты,

Нравится мне твоя муза унылая,

Только вот Генке не нравишься ты

- Ладно, - сказал Миша, - я не настаиваю на взыскании Генке, но пусть будет осмотрительнее. Что у тебя еще, Генка?

- Еще… Вот случай, не далее как сегодня…

Юра напрягся - это, конечно, о нем.