«Екатерина Воронина»

Сутырин поморщился.

- Он тебе что говорил?

- Да уж какой день злобится.

По тому, как он поморщился, Дуся поняла: цель достигнута. Пусть сунется теперь Николай, не так-то быстро ему Сергей поверит.

Она улыбнулась.

- Да черт с ними со всеми, пусть болтают.

Сутырин обрадовался ее улыбке. Чувствуя себя виноватым перед Дусей, он был благодарен ей: она сама прекратила неприятный разговор. Он любил Дусю за то, что она просто и прямо смотрела на вещи. Спокойная, твердая натура.

Воровато оглянувшись, она потянулась к нему.

- Сереженька, придешь сегодня?

- Не знаю… Как с погрузкой будет.

- Ну приди, хоть на часок… Рубашку я тебе выгладила, заберешь носки…

Он улыбнулся, смягчаясь незатейливой хитростью, к которой она всегда прибегала, чтобы встретиться с ним.

- К тебе прийти не смогу, - сказал Сутырин, - ночью будем сниматься, а ты ко мне вечером приезжай. В десять вахту закончу, ты и приезжай.

* * *

Дуся ушла от Сутырина поздно ночью. Он дремал, пока она одевалась. Прикосновение ее одежды и холодных губ заставило его открыть глаза. Тонкие полоски лунного света, едва пробиваясь сквозь узкие жалюзи иллюминатора, освещали склонившееся над ним усталое Дусино лицо.

Она не позволила проводить себя. Сутырин понимал - не хотела, чтобы на теплоходе видели их вместе. Но с теплохода трудно уйти незамеченной. И к мысли о том, что люди увидят ее и будут говорить об этом, он отнесся равнодушно. Пусть знают, пусть говорят. Сознание того, что ему нет надобности что то скрывать, принесло Сутырину радостное чувство облегчения.

123