Анатолий Рыбаков «Екатерина Воронина»

- В какой такой капкан? - усмехаясь, спросил Сергей, отлично понимая, о чем говорит Ермаков.

- Сам знаешь.

- А все-таки?

- Я про Дусю твою распрекрасную говорю.v

- А что Дуся? - с вызовом спросил Сутырин.

У него сжалось сердце в предчувствии того, что скажет сейчас Николай. Он хотел и в то же время боялся услышать это.

- А то, я тебе по дружбе говорю, Серега: брось! Не пара она тебе. По себе дерево руби.

- Слыхали.

- Для тебя она человек новый, - безжалостно продолжая Николай, - а мы ее в порту давно знаем, знаем, кто она есть.

- А я и знать не хочу, - произнес Сергей, чувствуя, что Николай скажет сейчас что-то ужасное и отвратительное, и по-прежнему желая и боясь это услышать.

- Не хочешь - как хочешь. Только уж потом на меня не пеняй. Хотел предупредить - сам не позволил. Будешь локти кусать, как из одной истории в другую попадешь.

- Ну говори, чего знаешь, - улыбнулся Сутырин.

Его тон, беззаботный и иронический, оскорбил Николая. С холодной жестокостью, которая пробуждалась в нем в такие минуты, он сказал:

- Ты у нее спроси, сколько она мужиков до тебя сменила, здесь, на участке. И про Ляпунова, бригадира, и про других.

- А я это знаю, - спокойно ответил Сутырин, чувствуя биение собственного сердца, пытаясь справиться со своим дыханием.

То, что сказал Николай, поразило Сергея. Его смутные подозрения стали фактом. Вся интимная сторона его и Дусиной жизни, ласки, милые особенности, все, что казалось принадлежащим и известным только ему одному, теперь было осквернено прикосновением чужих рук.