Александр Пыжиков «Славянский разлом»

И дело здесь не в падении нравов или в чём-то подобном, как обычно считалось. Просто каждый беспоповец, формально крещённый в РПЦ, по жизни сторонился церкви, периодически навлекая на себя при неисправной плате попам доносы об уклонении в раскол, в котором, собственно, и находился с самого рождения.

На огромное количество беспоповцев, числившихся в синодальном православии, указывают многие источники. Их свидетельства весьма важны, так как определённо указывают на наличие мощного религиозного направления, связанного с внецерковным православием русского народа. Пока для исследователей это движение выглядит как terra incognita. Тем не менее оценивая изложенный материал, можно со всей определённостью говорить о специфике российской конфессиональной обстановки, сложившейся после раскола в течение XVIII—XIX веков.

Её суть в том, что в рамках одной страны стали существовать как церковная (официальная), так и внецерковная (неофициальная) православные традиции. Они переплетались территориально, но и также характеризовались определённым региональным размежеванием. Так, позиции РПЦ были сильны на Украине, Белоруссии, в южных и чернозёмных губерниях страны; здесь церковь традиционно имела поддержку населения. А вот внецер-ковное православие проявляло себя в промышленном Центре, на Поволжье, Урале и в северных губерниях. Но до революции власти и наука не могли в полной мере оценить этого своеобразия, поскольку неизменно рассматривали российское общество в качестве конфессионально однородного, то есть церковного. Поэтому выявление масштабов внецерковного православия должно наконец-то стать актуальной задачей современной исторической науки. С прояснением этой непростой проблемы связано понимание многих ключевых перипетий отечественной истории.

Не менее судьбоносные для России последствия раскола произошли в экономической сфере, а именно в промышленном строительстве, потребности в коем с начала XVIII столетия заметно актуализировались. Как известно, Пётр I, давший импульс