Александр Пыжиков
«Корни сталинского большевизма»

развития».1 «Цемент» практически все двадцатые годы оставался вне основного литературного тренда, и это вопреки последовавшим переводам на другие языки.2

Весьма любопытно, что сложившийся в тот период крепкий антирусский литфронт получил ощутимую пробоину. Причем его идейная монополия была оспорена не кем иным, как самим Л.Д. Троцким. Этот пламенный революционный трибун никогда не проявлял большой любви ко всему, что касалось России, да и в данном случае дело было не в проснувшихся вдруг симпатиях. Просто Троцкий, абсолютно не веривший в какие-либо творческие потенции русского народа, возможность какого-либо их развития считал невероятной. И если Богданову с последователями не терпелось приступить к взращиванию новой пролетарской литературы, то Троцкий считал эту задачу делом далекого будущего:

«Нет, рабочие массы культурно чрезвычайно отсталы; малограмотность и безграмотность большинства рабочих представляет сама по себе величайшее препятствие на этом пути».3

Не меньший скепсис вызывал у него и конкретно Д. Бедный: Демьян никакой школы не создал, новых поэтических форм не нашел и использует старые, канонизированные. Он воспитан на том же Крылове, Гоголе и Некрасове и в этом смысле является революционным последышем старой литературы.4 Новая же литература не появится в ближайшие двадцать-тридцать-пятьдесят лет, а потому говорить о самостоятельной эпохе пролетарской культуры невозможно.5 Троцкий призывал брать примеры из прошлого:

1 Брик О.М. Почему понравился «Цемент» // На литературном посту. 1926. № 2. С. 32.

2 Выступление Ф. Гладкова // Советская литература на новом этапе. Стенограмма первого пленума оргкомитета Союза советских писателей. 29 октября - 3 ноября 1932 года. - М., 1933. С. 142-143.

3 Выступление Л.Д. Троцкого // К вопросу о политике РКП(б) в художественной литературе. Стенограмма совещания в отделе печати ЦК РКП(б). С. 66.

4 Там же. С. 69.

5 Троцкий Л.Д. Литература и революция. - М., 1923. С. 140.