Вячеслав Бондаренко «Ликвидация»

Врач протянул Гоцману полотенце. Тот, принимая рушник, словно невзначай загородил Арсенина от Гали и взглядом спросил: ну как?

- То есть надо пройти обследование, - громко произнес Арсенин, морщась и отрицательно качая головой, - немного подлечиться…

Галя выглянула из-за плеча Гоцмана. И разрыдалась, поняв все…

- Ну что вы, Галя? - смутился Арсенин. - Не буду врать, что это рядовой случай. Но поверьте мне, я видел совсем безнадежных… И тех вылечивали!

Галя рыдала безутешно. Одетый Марк, сидя в кресле, встревоженно крутил головой, пытаясь понять причину ее плача. Фима молча подошел к нему, погладил по плечу, потом обнял друга.

- Фима, - промычал Марк, прижимаясь лицом к его животу.

- Видите, уже узнает! - с фальшивой бодростью воскликнул Арсенин.

- Фима! Фима!.. - стонал Марк, и мелкие слезы бежали по его чисто выбритым щекам…

Давид стиснул зубы, отворачиваясь. Вышел в коридор. Глубоко вдохнул воздух, насыщенный коммунальными запахами, и замер, разом побелев, выпучив глаза.

- Дышите?.. - Арсенин вышел следом. - Молодец. Приступы были?

Гоцман хмуро покачал головой, с присвистом выдохнул.

- А Марк… он кто? - решился на вопрос военврач.

Давид снова вздохнул:

- Летчик… военный летчик. Мне до войны помогал. Если б не он, вообще вряд ли я… В общем, брат мне. Потом война, бомбил на Пе-8.

- Это тяжелый, четырехмоторный?..

- Да… Вернулся после демобилизации и к нам… А почти год назад нарвался неудачно на двух… уродов. - Гоцман скрипнул зубами. - Залетных, конечно, местные бы в жисть Марка не тронули. Кастетом в висок… Вот и все дела. - Он снова тяжело выдохнул. - Галю жалко.

- Жалко, - кивнул Арсенин. - Но… в истории медицины всякое бывало, поверьте. В Москву бы его…