Вячеслав Бондаренко «Ликвидация»

- Андрей Остапыч, я ж к тебе по-человечески… Как старшего товарища. Шо ж завтра будет, никто не знает…

Омельянчук, насупившись, молчал.

Гоцман, дернув губами, крепко сжал руку Норы и повел ее к двери. За их спинами раздалось стеклянное звяканье. Стоя в дверях, Давид обернулся и увидел, что полковник достает из нижнего ящика стола три стакана и початую бутылку водки.

- С утра бы по-людски, с шампанским, с цветами… - проворчал он, разливая водку. Гоцман и Нора обменялись счастливыми улыбками.

- Ну вот… - Омельянчук одной рукой взял стакан. Другой - принесенный Давидом бланк. Попытался вчитаться в длинный текст, но не одолел и, махнув рукой, продолжил от души: - В общем, именем, значит, Украинской Советской Социалистической Республики объявляю вас мужем и женой… Горько!!!

***

Через полчаса раскрасневшийся Омельянчук склонился к Гоцману и поманил его пальцем.

- Дава, на пять минут к тебе разговор… Она ж не обидится?

Гоцман, мгновенно посерьезнев, обернулся к жене. Нора молча кивнула и удалилась в коридор.

- За тот запрос, шо ты просил, - проговорил Омельянчук, снова проворно отпирая сейф. - Через брата, по Второму Белорусскому…

Гоцман замахал руками, но полковник, не замечая, торжественно шлепнул на стол бумагу:

- В общем, такого военного следователя на фронте не было… То есть был - и не было его… Был капитан юстиции Кречетников, Юрий Николаевич, 1919 года рождения, погиб под Прейсиш-Штаргардом в январе 1945-го, - с трудом выговорил Омельянчук. - А Кречетов только числился по всем бумагам с пометкой «Откомандирован в распоряжение Ставки Верховного главнокомандования». Характеристики на него писали и все такое… Вот и все…