Вячеслав Бондаренко «Ликвидация»

- Та шо?.. - пожал плечами Гоцман, закуривая. - После мореходки пил несколько лет. Как шальной. Батя меня и бил, и стыдил - не помогало… Мать плакала, просила опомниться… А на меня как нашло и не отпускало… Ну, раз пошел за водкой, уже выпивши. Мне не дали. Я немного понервничал. Завели дело… - Он усмехнулся своим воспоминаниям. - Из магазина отписали: мы претензий не имеем… Марк приехал. Пришел прям на допрос. Он тогда первый орден получил, Красную Звезду. За бомбометание свое… Герой! Сверкает цацкой!.. Стал на следователя кричать. Ну, я его и выкинул.

- Как выкинули? - улыбнулась Нора.

- Так. Взял прям за цацку и - до свидания. А шо?.. Виноват, так надо отвечать. Следователь мне говорит: любите по справедливости? Да, говорю, люблю. А не хотите к нам стажером? У вас образование. Кадров не хватает. Дело закроем штрафом. Пойдете на курсы рядового и младшего начсостава… - Он ухмыльнулся. - Марк потом год со мной не разговаривал.

- А потом?

Улыбка медленно сползла с лица Гоцмана. Он сильно затянулся папиросой, выдохнул.

- А потом война. Следователя того в июле сорок первого бомбой убило… Марк инвалид… Теперь и Фимы нет… Вот и живи как знаешь… - Он нашарил во внутреннем кармане початую поллитровку, нерешительно взглянул на Нору. - Давайте помянем. Вы ж не были на поминках…

- Давайте…

Нора встала, вынула из стенного шкафчика три граненых стакана, попутно сняв с керосинки закипевший чайник. Давид разлил водку, один из стаканов накрыл ломтиком хлеба.

- Пусть земля тебе будет пухом, Фима, - тихо произнес он, глядя перед собой. - Спи спокойно, дорогой, Одесса-мама тебя не забудет. И мы тоже…

- Да, - эхом откликнулась Нора, поднимая свой стакан.