Вячеслав Бондаренко «Ликвидация»

Штехель перевел взгляд на грязные ботинки Живчика.

- Что вперся на чистый пол? Снимай!.. А что ж ты только «видел», а? Что ж не остановил?!

- Та мне нужна дырка в голове? - фыркнул Живчик, делая движение, которое можно было расценить как попытку разуться.

- Ну, вот Академик тебе головенку-то и отвернет.

- Тебе тоже…

- Что? - прищурился Штехель. - Язык прикуси, растявкался тут!

- Штехель, ты на меня не ори, я вор свободный…

Секунду Штехель молчал, отвернувшись от Живчика. Наконец снова вскинул на него глаза - на этот раз уже льстивые.

- Ну и что делать будем, Толечка?

- Твоя печаль, - независимо пожал плечами Живчик. - Ветер южный. До утра они не выйдут.

- Ага, ага… - Штехель подвигал бровками, явно принимая решение, и наконец скомандовал: - Вот что - собирай своих ребят. Через два часа скажу, что делать. Шевели ножонками!..

Живчик, не попрощавшись, бросился из комнаты. Штехель, кряхтя, прошелся половой тряпкой по следам его запыленных сапог, швырнул тряпку в ведро, бережно вымыл руки, поливая себе из кружки. И застыл перед телефонным аппаратом, взвешивая в руке гудящую трубку, словно дорогую вещь.

Наконец он решился - быстро, будто боясь обжечься, набрал номер и наигранно-весело произнес:

- Ивана Марковича можно?.. Ошибся?.. Ой, звиняйте! Без очков не вижу!

Трубка легла на рычаг. С минуту Шехтель тяжело дышал и утирал пот, успокаивая тяжело колотившееся сердце.

***

Ночь была на исходе. Море из черного становилось тускло-дымчатым, луна убралась за тонкую пелену облаков. Вокруг тускнеющих звезд появились темные круги. Слегка покачивало. Баркас, по-прежнему заякоренный недалеко от берега, словно танцевал на привязи. Тяжело приседали на волне и две шлюпки, подошедшие к его борту.