Вячеслав Бондаренко «Ликвидация»

Минуя обалдевшего Эммика, Гоцман неторопливо направился к себе. По пути остановился, провожая взглядом тяжело нагруженную телегу, покидавшую двор. Сзади, сгорбившись и по-крестьянски свесив ноги, сидел дядя Ешта. На Давида он не взглянул.

- Как я понял, вы возражаете? - издалека долетел обиженный голос Эммика.

- Сильно возражаю, Эммик, - кивнул Гоцман. - Так возражаю, шо, будет время, и я тебе ухи отвинчу…

В его комнатах пахло так, как пахнет обычно в домах, недавно переживших ремонт, - свежей побелкой, деревом, масляной краской. И самое главное, пахло Домом. Давид уже свыкся с тем, что Дом - это не для него, что в своей конуре он только ночует иногда. А Нора, которая сейчас, негромко напевая, гладила свежевыстиранное белье, смогла одним своим присутствием внести в эти стены что-то неосязаемое, то самое, что и делает любую дыру - Домом. Немногим женщинам это дано. И у Давида при виде женщины, гладящей белье, снова тихонько, сухо сжало сердце…

Не ко времени это все. Если за него возьмутся, то возьмутся и за нее, и за Мишку… Недаром ворам в законе запрещено жениться и заводить семью. Потому что человек для семьи все, что хочешь, сделает. Для милиции тоже пора такой закон вводить, грустно усмехнулся Давид…

- Нора, - глухо проговорил он с порога. - Мы с тобой хотели расписаться… Ты только не думай ничего плохого, ладно?.. Просто… давай подождем чуть-чуть. Повременим.

Лицо Норы мгновенно затуманилось, губы сжались. Она стиснула пальцы на ручке тяжелого утюга. Гоцман, подойдя вплотную, ласково обнял ее за талию, прижался носом к теплой шее.

- Ну вот… Я ж говорил - за плохое не думай. Это не потому, шо я тебя не люблю или еще шо такое… Мы - муж и жена, и все за то знают. Просто… время дурное пошло.

- А может… может, все обойдется? - Она оставила утюг, вывернулась из рук Давида и взяла его лицо в свои ладони. - Все обойдется, слышишь… И мы… распишемся.

- Та распишемся, то ж само собой, - растерянно улыбнулся Давид. - Я просто за то, шобы… не очень спешить. Мало ли…

Сказал и сам понял, как неубедительны его слова. Нахмурился. Нора смотрела на него, и губы у нее дрожали от обиды.

- Я тебя о чем хочу попросить… За Мишкой присмотри, если шо. Ладно?..