Вячеслав Бондаренко «Ликвидация»

- Давид Маркович!.. - Завидя вошедшего во двор мрачного Гоцмана, тетя Песя подпрыгнула на ступеньках, как мяч, и извлекла из-за пазухи смятый листок. - Вы посмотрите, шо он ей написал! «Рыбанька моя»! Ой, я не могу… «Рыбанька»! Давид Маркович, она ж подействовала на Эммика через свою женскую часть! Он же ж не устоял, он такой доверчивый!..

- Тетя Песя, шо вы сыну жизнь ломаете? - заметил дядя Ешта.

- Вот уважаю вас! - взвилась от негодования тетя Песя. - У вас светлая голова, много повидавшая горя в этой прекрасной жизни! Но сейчас - тьфу вам под ноги! За ваше каменное сердце!

На галерее вновь показался решительно настроенный Эммик. Он раздувал ноздри и сверкал очами.

- Мама! - завопил он, неожиданно запуская в мать поочередно двумя большими суповыми ложками. - Я так и так уйду! Я убью тебя совсем, но я вырвусь до нее!..

С неожиданным для всех проворством он перевалил свое крупное тело через ограду галереи и брызнул к подворотне. Тетя Песя, нагнувшаяся было подобрать валявшиеся в пыли ложки, с воплем бросилась за ним.

- Кудой?! Она же красавица! Ты ей не сдался, ей же нужны только наши метры!.. Она тебе обманет! Я вырву ее ноги!.. Я знала ее мать, она в двадцатом году уехала с Врангелем из Крыма!..

- Эммик собрался на свиданку, - пояснил дядя Ешта Гоцману, провожая тетю Песю взглядом.

- А шо, как есть красавица? - с трудом улыбнулся Давид.

- Не видал, - серьезно отозвался Ешта.

Глядя на него, Гоцман тоже посерьезнел. Присел рядом на скамью, устало сложив на коленях руки. Помолчали.

- Сегодня подрезали Иону и двух его корешей… - негромко произнес сосед.

- Знаю.

- Спусти по-тихому… - попросил дядя Ешта, глядя в сторону. - Твой капитан со шрамом их переиграл. Не надо, шобы об этом много говорили… Иона по твоей наводке суетился. Люди могут не понять.