Вячеслав Бондаренко «Ликвидация»

***

Одесситы постарше, глядя на бушующую на площади перед оперным театром толпу, наверняка вспомнили бы жуткие июньские дни 1905 года, когда к Одессе подошел мятежный броненосец «Потемкин», а в порту горели склады и пароходы. Но они благоразумно ретировались с площади, еще когда из дверей театра стали выводить под конвоем известных всему городу воровских авторитетов. Старожилы хорошо знали свою дорогую Одессу и первыми поняли: скоро начнется нечто, что, благодаря горячему нраву горожан, может зайти очень и очень далеко…

Тонкая цепь солдат, отрезавшая здание театра от возбужденной толпы, дрожала. Растерянные солдаты, не получившие внятной команды, отпихивали лезущих к ним людей сапогами и прикладами. Истошно кричал человек, притиснутый к бамперу «Студебеккера». Толпа, в основном состоявшая из лихих обитателей ночных улиц, ревела кровожадно и зло.

- Братва! - носился в толпе взбудораженный Толя Живчик, размахивая кепкой. - Одессу бьют!..

- Оттесняй!.. - наконец скомандовал командир оцепления солдатам. Те неуверенно взяли на изготовку ППШ, глядя в лица людям, от которых их отделяло всего несколько шагов.

- А-а, стрелять в нас, падлы казенные?.. В народ стрелять?.. Как при царе?

- Эй, солдат, я с тобой вместе Будапешт брал - давай, стреляй в меня…

- Домой вернешься, как матери в глаза посмотришь, сержант?

- Хватай палки, камни, братва!!! - надрывался Толя Живчик. - Одесса без боя не сдается! А кто посмелее да пофартовее - давай за мной!

У массивных ворот, ведущих на охраняемую территорию воинских складов, бушевало несколько десятков разъяренных людей под предводительством Чекана. Крепость молчала, но чего в этом молчании было больше - уверенности в своих силах или страха, - сказать не решился бы, пожалуй, никто.

Ночную тьму разорвали фары трех машин. Из кабины головного «Мерседеса» показался Толя Живчик, размахивающий кепкой: