Вячеслав Бондаренко «Ликвидация»

- Дава?! - поразился Фима. - Я вас умоляю! Та он добрый, как телок! Я вообще не понимаю, шо он с таким характером забыл в милиции! Ему ж на самом деле не блатных, а мотыльков ловить!.. Вот Марк был - это таки да! Они с Давой меня взяли у Привоза на кармане. Марк запер у свой сарай. И держали месяц под замком, босяки такие. Пока не дал им слово завязать…

- И завязали? - улыбнулся Арсенин.

- Завязал, - тяжело вздохнул Фима. - Полгода мучился, аж зуб крошился. «Скажи, шо Фима больше не ворует, - дурашливо пропел он, - шо всякий блат навеки завязал, шо понял жизнь он новую, другую, которую дал Беломорканал…» - Он снова посерьезнел. - А потом фашист пришел, так было чем заняться…

- Чем же, если не секрет? - заинтересованно спросил Арсенин, придвигаясь ближе.

Фима беззаботно махнул рукой:

- Та бросьте. Кому это интересно?

- Ну, я же о вас ничего не знаю… И вообще… человек новый.

- Ну, в катакомбах ошивался, - неохотно произнес Фима, отводя глаза. - Туда-сюда… Попал однажды в облаву, как раз в мае сорок второго, когда Лещенко приезжал с концертом, думал - конец. Но ничего… Ой, тогда Одесса была такая странная, шо всюду висели немецкий, румынский та итальянский флаги, вы представляете?.. Один раз по глупости газами траванулся… С тех пор покашливаю иногда…

- Надо будет вас посмотреть, - озабоченно проговорил Арсенин.

- Та я вас умоляю! - рассмеялся Фима. - Вы лучше за Давой следите, он же ж себя не бережет…

- У вас есть какие-нибудь награды за участие в подполье? - продолжал расспрашивать Арсенин.

- Андрей Викторович! Шо вы все за меня?! Давайте выпьем за нашего именинника… Где он пошел?! Ну, не важно. За то, шобы у Давида Гоцмана было очень большое счастье и очень, очень маленькие неприятности! А лучше - совсем без них!..