Вячеслав Бондаренко «Ликвидация»

Леху словно подбросило на жухлой траве. Он даже икать перестал.

- Гепни, Давид Маркович! Вот это правильно!..

Гоцман придержал его за плечи:

- Леша, ты расскажи толком, шо стряслось? С чего вдруг запил? Не было же никогда… Исчез куда-то…

- Гепни!.. - упрямо прорычал Леха, мотая головой. - Сорок восемь ходок за линию фронта! Сорок восемь!.. «Знамя», «Звездочка», «Отечественная война»… Да хрен с ними, с орденами! Леха Якименко - предатель!.. Это как?!

- Кто так сказал? - удивился Гоцман.

- Так вы же! - затряс головой Якименко. - Допрос устроили: как я стреляю, как я целю!.. Какие системы люблю, какие не люблю! И шо с того?

- Так я же всех допрашивал…

- Не по-людски же, Давид Маркович! - не слушая его, хлюпнул носом Леха. - Вы на мене как на вошь… А я в школу младшего комсостава милиции пошел только из-за вас! Шобы с вами рядом быть!..

- Так за шо сейчас?!

Леха поднял на Гоцмана осоловевшие глаза. Слезы висели у него на кончиках усов.

- За шо?!. А ночью?!. Вы даже с дядей Ештой разговаривали… Он - вор, а вы к нему с уважением! А на мене?! А на мене взглянул, как на врага!.. С Кречетовым - душевно, а со мной… На фронте последним делились…

- Взглянул - не взглянул, - поморщился Гоцман. - Шо ты как баба?!

Леха схватился за кобуру, попытался ее расстегнуть негнущимися пальцами.

- Шо ты кобур-то мацаешь, - грустно усмехнулся Давид, - там же нет ничего…

Разведчик-Якименко кулаком вытер слезы с лица. Отвернувшись, тихо, но непреклонно, пробурчал:

- Застрелюсь.