Вячеслав Бондаренко «Ликвидация»

- Вот видишь! Стоило тебе послушаться меня, и все получилось! Я же говорил - цветы, приглашение в театр, новый костюм, красивые слова и…

- Ну, ты ж у нас по этим делам профессор, - хмыкнул Давид. - А теперь скажи, сегодняшний вечер сможешь высвободить?.. Ну, хоть пару часов?

- Не знаю еще, - помотал головой майор. - А что?

- Да хотел тебя на ремонт маленько запрячь, если ты не против…

- А-а, вот ты о чем, - с улыбкой протянул Виталий. - Так это не вопрос!.. Меня, правда, Мальцов может дернуть в любую минуту, но ничего - совру что-нибудь!..

***

Вечером 1 июля во дворе Гоцмана сошлось много, даже очень много наших хороших знакомых, и все были заняты важным делом - может быть, за исключением Марка, который сидел на лестнице галереи рядом с патефоном и время от времени менял пластинки.

Первым Нора увидела Мишку Карася, который деловито подбрасывал в небольшой костерок, дымивший посреди двора, обрывки старых обоев и деревянные обломки. Рядом Галя расставляла на двух придвинутых друг к другу столах разномастные тарелки и миски, а мокрый от жары и усердия Васька Соболь пытался одной рукой привести в божеский вид закопченную и искореженную взрывом сетку кровати. Все трое поздоровались с Норой на свой лад - Мишка, как и положено самостоятельному мужчине, весело, но независимо, Галя чуть смущенно, но радостно, а Соболь - так просто растерянно, еле успев приподнять кепку. Марк тоже тяжело поднялся со ступеньки, на которой сидел, и протянул Норе сильную руку. Осторожно ступая, она поднялась на галерею.

Работа была в самом разгаре. Леха Якименко, что-то приговаривая, деловито намазывал горячим клейстером полосы старых номеров «Большевистского знамени» и косо нашлепывал их на темные от копоти стены комнаты Давида. Сам Гоцман на пару с озабоченно пыхтящим Арсениным раскатывал по полу брезент, а Кречетов, азартно размахивая молотком, загонял в оконную раму гвозди, закрепляя новенькое стекло. Пахло потом, клейстером, брезентом, ко всему этому примешивался остаточный запах гари. Из дверей тети Песи вырывались ароматы борща, вареной картошки и жареной рыбы.