Вячеслав Бондаренко «Ликвидация»

***

Глубокой ночью Гоцман постучал в дверь коммунальной квартиры, где жил Фима. Примерно через минуту заскрежетал замок, лязгнул отпираемый засов, с двери сняли цепочку. Открыла женщина. Высокая, стройная, одета в халат. Лица не разглядеть. Света в прихожей не было.

- Фима дома? - тихо, чтобы не испугать ее, произнес Гоцман. Но все равно испугал.

- Не-ет… - Голос был еле слышен, наверняка она спросонок не вполне понимала, что происходит.

Аккуратно отстранив женщину, Гоцман направился вглубь квартиры - бесшумно и быстро. Вспыхнул фонарик в его руке.

Квартира пустовала. Гоцмана это удивило - чтобы в Одессе в сорок шестом году да пустовала квартира. Но это было именно так. Он молча распахивал двери в комнаты, и на него веяло холодком застоявшихся, нежилых помещений. Окна закрыты старыми газетами, вещи - в чехлах.

- Это моя комната, - тихо произнесла хозяйка, когда он сунулся в очередную дверь.

Не обращая внимания на ее слова, он заглянул под кровать, в небольшой платяной шкаф. Никого. Бегло оглядел аккуратную комнатку. Швейная машинка, трельяжик. На тумбочке горела настольная лампа. На смятом покрывале - раскрытая книга. Он издали глянул - «И. А. Бунин. Дело корнета Елагина». Выходит, читала перед его приходом… Читала, несмотря на ночь. Не спала.

- А комната Фимы?..

- Напротив.

Он настежь распахнул дверь в комнату напротив. Комната - громко сказано. Комнатушка, большую часть которой занимали походная складная кровать и верстак. Старые обои со следами от клопов. Угол отгорожен занавеской. Гоцман рывком отодвинул ее - пусто.

- Вы кто? - наконец спросил он у хозяйки.

- Я - Нора… А вы?

- Я Гоцман.