Вячеслав Бондаренко «Ликвидация»

В зале грянули аплодисменты. Один из пацанов, жадно приникнувших ушами к закрытым дверям, пояснил со знанием дела:

- Опять хронику крутят. Это про то, как в Минске немцев вешали.

И тут же послышалась веселая, жизнерадостная музыка вступления к фильму. Не найдя среди пацанов Мишку, Гоцман замрачнел окончательно. Но тут же углядел в сторонке, в тени огромного дряхлого каштана, обиженно съежившуюся фигурку в черном кительке.

- Ну шо, готов?..

Мишкины глаза радостно блеснули. Батя хоть и опоздал, но сдержал слово…

…Через полчаса, когда они сидели в переполненном зале и все вокруг смеялись, шептались, лузгали семечки и пили квас, а кто-то даже целовался, не смущаясь любопытных взглядов соседей, Гоцман задумчиво, совсем не в лад с тем, что показывали на экране, произнес:

- Мне нравится эта женщина…

Произнес тихо и словно бы сам себе, но Мишка его услышал.

- Какая?.. Актриса, шо ли?.. - Он мотнул головой на экран, где с песней катила на велосипеде Дина Дурбин.

- Нора, - помолчав, сказал Гоцман. - Шо с утра. Карась, шмыгнув носом, деликатно пожал плечами:

- Та ничего себе… Не противная. Я ей сумку поднес…

Оба снова замолчали, глядя на экран, но происходящее там теперь не очень интересовало ни отца, ни сына.

- Я хочу с ней жить, - наконец проговорил Гоцман скорее утвердительно, чем вопросительно.

- П-жалуйста… - неопределенно высказался Мишка.

-…Вместе, - договорил Давид, глядя перед собой. - Ты, я и она… Не возражаешь? Шоб семья…

Мишка не ответил, но на курносом лице пацана расцвела счастливая улыбка. На экране происходило что-то забавное, зал дружно рассмеялся. И Гоцман с Мишкой смеялись громче всех.