Вячеслав Бондаренко «Ликвидация»

***

Картина закончилась. Из душного деревянного павильона люди с облегчением выходили в дивный, тихий и теплый, словно парное молоко, летний вечер. Где-то вдалеке уютно, задушевно фальшивили трубы духового оркестра, выводя вальс «На сопках Маньчжурии». Галантно склонялись к барышням отпускные солдаты, рассказывая что-то смешное. Все это живо напомнило Гоцману старую, ушедшую Одессу - Одессу его детства…

Васька Соболь, куривший у машины, радостно помахал своей культей Давиду и Мишке. У пацана загорелись глаза.

- Батя, а давай ты меня к самому входу подвезешь! На машине, а? Чтобы все пацаны видели, какой у меня отец…

Гоцман кивнул с растерянной улыбкой. Это не укрылось от Мишки.

- Ты к ней хотел заехать?.. - И, поняв по угрюмому лицу отца, что попал в точку, Карась быстро произнес: - Так заедь, батя! Шо она себе кобенится?!

Давид, усмехнувшись, дал Мишке легкий подзатыльник - мал еще рассуждать о таких вещах. И распахнул перед ним заднюю дверцу «Опеля»:

- Поехали до интерната.

Мишка, с восторгом запрыгнув на мягкое сиденье, открыл форточку бокового окна, важно пристроил руку на подлокотник. Васька Соболь, устраиваясь за рулем, с ухмылкой наблюдал за его манипуляциями.

- Дядька, а сколько такой стоит? - обратился к нему пацан.

- Смотря на какие, - засмеялся Васька, заводя мотор. - В Германии он шесть с половиной тыщ рейхсмарок стоил… А у нас… даже и не знаю.

- Ух ты, и радио у тебя есть… - Мишка примолк, увидев искалеченную Васькину руку. - А где тебя так долбануло?..

- Есть такой город Швейдниц, - серьезно пояснил Соболь, - там и долбануло. Ну шо, радио включим?