Вячеслав Бондаренко «Ликвидация»

- За образцовое выполнение важного задания командования, - строгим и одновременно таинственным тоном пояснил майор и рассмеялся. - Ну что же, поедемте ужинать?.. Дальнейшую программу обсудим в ресторане… Такси!..

На площадь очень вовремя въехал один из немногочисленных одесских таксомоторов - трофейный красавец-кабриолет «Штевер-Аркона». Кречетов махнул рукой, останавливая машину.

- Где вы будете ехать?..

- В гостиницу «Красная»!

- В «Бристоль»? - хмуро отозвался водитель. - Так бы и говорили…

Глаза Тони просияли - в «Красной», которую одесситы упорно продолжали величать «Бристолем», был один из лучших ресторанов города.

***

Двор, где жил Гоцман, давно не видел такого погрома. И устроил его, конечно же, Эммик Два Больших Расстройства, чтоб он был здоров. Внизу, на лавочке, уютно устроился дядя Ешта. А сам погром творился на галерее, опоясывающей дом. Нарядно одетый Эммик хотел, прямо скажем, немногого - всего-навсего спуститься по лестнице во двор. Но мать была с ним несогласна.

- Не пущу! Не пущу! - клокотала тетя Песя, загораживая своим внушительным бюстом путь на лестницу. - Шо хочешь со мной делай, а не пущу!

Эммик не щадя сил бился за свое счастье. Его вишневые глаза были полны неподдельной страсти. Белая выходная рубашка насквозь промокла от боевого пота.

- Мама, я зарежу себя ножиком! - в отчаянии завопил Эммик, убегая в комнату. Видимо, он понял бессмысленность простого штурма и решился на военную хитрость.

- Режь! - патетически отозвалась тетя Песя. - Режь, делай маму сиротой!

Утирая слезы, она присела на истертые ступеньки лестницы. Из комнаты Эммика доносились грохот и звон вперемежку с воинственными криками. Пожалуй, даже ударник из оркестра, в котором играл Рудик Карузо, не смог бы понаделать такого шума.